Канал грез - Страница 32

К оглавлению

32

Глава 6
САЛЬ-СИ-ПУЭДЕС

Агуасеро налетел в середине дня; небо, подернутое тучками, внезапно потемнело, шум ветра, доносившийся снаружи, резко усилился. Затем разразился шторм, по стеклу иллюминаторов застучал дождь, за стенами салона завыл ветер; судно стало беспорядочно раскачиваться, кренясь то в одну, то в другую сторону под переменчивыми шквалистыми порывами, и заплясало вокруг швартовой бочки, как бык, привязанный к столбу за продетое в ноздри кольцо.

Ночью все спали, хотя спалось им неважно и беспокойно. В салоне было жарко, душно и неудобно. Система кондиционирования работала, но при том, сколько человек набилось в салон и сколько тепла они вырабатывали, проку от кондиционера было мало. Марокканцы и алжирцы не расставались с сигаретой; курильщики постепенно сбились вместе в самом дальнем от бара углу, так что установилось нечто вроде расовой сегрегации. Но их дым плавал по всему помещению. Брукман несколько раз подходил посидеть с ними и, выкурив две сигары, оказавшиеся при нем, когда его забрали с «Накодо», начал стрелять сигареты у других курильщиков.

Хисако, как и Мари Булар, получила привилегированное место на диванчике. Некоторые устроились на подушках, снятых с диванчиков и кресел. Венсеристы принесли из кают сколько-то одеял, простынь и подушек, так что большинству нашлось чем укрыться. Однако в салоне было так жарко, что одеяла никому не понадобились.

Глубокой ночью разбудили и увели одного рослого алжирца. Все проснулись и ждали, чтобы узнать, вернется ли он обратно. Он вернулся, неся на пару с капитаном Блевинсом носилки, на которых лежал Гордон Дженни. Впереди шла миссис Блевинс, шествие замыкали два венсериста. Дженни помахал с носилок рукой и во всеуслышание объявил, что чувствует себя хорошо. Его голова была забинтована; с правой стороны красовался громадный кровоподтек в пол-лица. Они положили носилки на два стула, а для миссис Блевинс постелили на диванчике.

Убедившись, что жена хорошо устроена, капитан «Надии» присоединился к Филиппу и Эндо. Хисако сидела рядом с Филиппом; после приснившегося кошмара ей расхотелось спать. Рядом, укрывшись простыней, совсем по-детски свернулся калачиком Брукман. Под другой простыней, лежа на спине, устроился господин Мандамус. Глядя на него, можно было подумать, что там лежит худой человечек, придавленный сверху большим мешком. Филипп и Эндо с помощью Хисако рассказали Блевинсу о том, что произошло на их судах.

— Значит, больше никто не пострадал? — спросил Б левинс.

— Нет, капитан, — ответил Филипп.

Они сидели недалеко от иллюминатора почти в самом углу зала на одной линии с баром, за которым возле установленного на полированной стойке пулемета метрах в пяти от них расположился, попивая «колу», венсерист.

Эндо подвинулся вперед и сел поближе к Блевинсу:

— Мистер Оррик… его с нами нет.

Он опять отодвинулся на прежнее место. Блевинс взглянул на Филиппа и Хисако:

— Его отсюда забрали?

— Нам кажется, они его не поймали, — сказала Хисако.

— Хм-м. — Блевинс, глядя в ковер, устало потер затылок.

Хисако раньше не замечала, что он уже начал лысеть.

— И радисты, — сказал Филипп, — их тоже с нами нет.

— Да, их всех троих держат в нашей радиорубке, — сказал Блевинс. — Создают видимость, будто ничего не случилось, и каждый ведет переговоры как бы со своего корабля.

— А что с мистером Дженни? — шепотом спросила Хисако.

— Кажется, у него сотрясение, — пожал плечами Блевинс. — В нормальных условиях я отправил бы его в больницу.

— Вам сказали, для чего все это? — спросил Эндо.

— Нет, — Блевинс нахмурился. — Но… они, похоже, нервничают… обеспокоены чем-то, что услышали в новостях. — Он опять почесал затылок. — Мы сидели в моей каюте, дверь была не закрыта… мы слышали, что происходит на мостике. Судя по всему, там они устроили свой командный пункт… логично, если подумать. Так вот, они слушали «Си-эн-эн»… или, может, восьмой канал. В общем, не важно. Но похоже было, что передают новости. И вот где-то на середине возникло ощущение… знаете, как бывает в баре, когда местная команда проигрывает.

На лице Эндо отразилось полное непонимание, Филипп тоже наморщил лоб. Хисако перевела для Эндо на японский, а капитан Блевинс пояснил для Филиппа, что он имел в виду.

— Было такое впечатление, что они услышали плохие новости, — продолжал Блевинс. — И еще… — Он откинулся назад, потянулся, но одновременно бросил взгляд на охранника за стойкой бара. — После этого они с кем-то переговаривались. Между собой они связываются по своим рациям… несколько человек из их группы находятся на «Накодо», но… вы знаете, что они все покинули «Ле Серкль»?

Блевинс взглянул на Филиппа, тот кивнул:

— Я сосчитал их, когда они были все вместе; к тому же два человека из моей команды видели их в лодке, их было шестеро. Все шестеро перешли с нами на «Надию».

— То есть их две группы… плюс начальство, или, там, прямой командир — эти, как я догадываюсь, на берегу. С ними они говорят иначе.

— В каком смысле — иначе? — поинтересовался Филипп.

— Не знаю; медленнее, что ли.

— Может быть, венсеристов где-нибудь разбили, — предположила Хисако, не глядя на мужчин.

— Что вы хотите сказать, мэм? — поинтересовался Блевинс.

— Ну как же! Ведь они были расстроены, после того как услышали новости. Может быть, они проиграли сражение, или кто-то из их начальников попал в плен или убит?

— Возможно, — согласился Блевинс.

32